Последний соблазн - Страница 21

Кразич передернул плечами:

— Зависит от многого. Если на Камаля повесят семь убийств, то он может решиться на то, чтобы сдать меня. И даже тебя. Если ему дадут гарантии безопасности, он с легкой душой от нас избавится в надежде на программу защиты свидетелей.

Тадеуш обдумал слова Дарко.

— Нельзя этого допустить. Дарко, настало время пожертвовать пешкой.

Дарко позволил себе легкую усмешку, и это не осталось без внимания Тадеуша.

— Хочешь, чтобы я не дал ему добраться до полицейского участка?

— Я хочу, чтобы ты сделал, что нужно. Однако, Дарко, надо быть осторожным. Дай что-нибудь журналистам, чтобы они думать забыли о мертвых наркоманах.

Он налил кофе в чашки, и одну подвинул сербу.

— У меня есть пара идей. — Дарко поднял чашку, словно хотел чокнуться с Тадеушем. — Предоставь все мне. Ты не будешь разочарован.

— Нет, — твердо произнес Тадеуш. — Не буду. Ну а если Камаля не станет? Кто займет его место? Кто сумеет его заменить?

*

День был долгим, и бригадир Марийке ван Хассельт слишком устала, чтобы сразу заснуть. Она доложила о результатах вскрытия — жертву, как сразу же предположил де Врие, утопили, — на совещании со своим начальником Маартенсом и Томом Брюке, своим коллегой в одинаковом с ней звании. Хотя они не обмолвились об этом ни словом, все трое сознавали, что у них ни единой зацепки.

Свое недовольство они скрывали за обычной полицейской рутиной, которую знали назубок. Маартенс быстро определил направления расследования, обозначив задачи так, словно ему уже приходилось сталкиваться с чем-то подобным. Однако все трое понимали, что бродят в потемках, не имея ни малейшего представления, где искать убийцу Питера де Гроота.

Как правило, прежние убийства раскрывались без особого труда. Они подпадали под три главные категории: зашедшие слишком далеко разборки на бытовой почве, убийства по неосторожности в пьяных ссорах и убийства, связанные с наркотиками или грабежом. Лейденское убийство не укладывалось ни в одну из этих категорий. В окружении жертвы не нашлось человека, имевшего очевидный мотив, да и на убийство из-за всепоглощающей страсти или испорченных семейных отношений это похоже не было. Кроме того, у бывшей жены и теперешней подруги имелось алиби. Одна сидела дома с детьми, а другая навещала сестру в Маастрихте.

Маартенс потребовал обратить внимание на профессиональную жизнь жертвы. Ему и самому казалось невероятным, чтобы кто-то из коллег решил закончить теоретический диспут таким страшным способом, однако при отсутствии зацепок надо было удостовериться, что они ничего не упускают. Ему приходилось слышать, что страсти могут весьма накаляться в утонченной академической среде, да и люди там встречаются разные, особенно в кругу психологов.

Марийке почла за лучшее промолчать, чтобы не усиливать предубеждений босса в отношении подобных ей самой университетских выпускников. Хотя, подобно всем своим коллегам, Маартенс освоился с современными методами расследования, он тем не менее предпочитал работать по старинке, и Марийке не хотелось усложнять и без того не самое простое дело. Кивком головы она подтвердила, что приняла приказ босса, но была убеждена, что это пустая трата времени, да и начать опрос раньше понедельника было невозможно. Однако свою задачу она выполнит добросовестно.

Команда Тома Брюке уже опрашивала соседей, но пока безрезультатно. Никто ничего не видел и не слышал такого, что имело бы очевидное отношение к убийству. Не тот это был район, где чужую машину сразу бы заметили, да и прохожие не привлекали внимания обывателей — здесь пешеходы не были редкостью. Кто бы ни убил Питера де Гроота, он остался незамеченным.

Остаток дня Марийке занималась тем, что осматривала дом де Гроота, искала ключ к странному сценарию, разыгранному в комнате на верхнем этаже. И ничего не нашла. Что же исчезло? Ни дневника, ни календаря, ни органайзера. Трудно было поверить, что у такого человека, как де Гроот, не было aide memoire в домашнем кабинете. Марийке приказала проверить компьютер профессора, не было ли у него электронного дневника, но и в компьютере ничего не нашли.

Иногда отсутствие каких-то вещей тоже имеет немаловажное значение. Для Марийке это означало, что убийца де Гроота не был человеком случайным. Его ждали, и он позаботился о том, чтобы убрать все следы своего присутствия в доме. Если она права, то есть шанс найти дубликат дневника в университетском кабинете де Гроота. Она пометила для себя, что надо поискать дневник, когда доберется до университета, и приказала одному из своих офицеров с утра первым делом получить допуск.

Тем временем Марийке убедилась, что больше ей в доме де Гроота делать нечего. Ее команда занималась обычным делом, разбирая вещи и бумаги, которые наверняка окажутся бесполезными, и ее присутствие не требовалось. Самым полезным для нее самой и для дела было пойти домой и обдумать все, что стало известно и что необходимо выяснить. По опыту она знала, что лучшие решения приходят в голову во сне.

Однако до сна еще далеко, и это тоже ей было известно по опыту. Она налила вина в бокал и устроилась за компьютером. Несколько месяцев назад она зарегистрировалась в сетевом чате полицейских-геев. Не то чтобы в голландской полиции не жаловали лесбиянок, да и зацикленности на сексуальных ориентациях у нее не было. Но иногда полезно иметь то, что она называла своим уголком в пространстве, и через этот форум ей удалось завести близкую дружбу с несколькими офицерами, которые с удовольствием обменивались с ней посланиями. Более того, особенно близкие отношения у нее сложились с немецкой коллегой. Петра Беккер служила в Берлине и, подобно Марийке, занимала довольно высокий пост в уголовной полиции, отчего близкие отношения с коллегами у нее не очень налаживались. Она тоже не была замужем — еще одна жертва карьеры. Поначалу они немного остерегались друг друга и писали больше о личной жизни, так как тут можно было быть более откровенными насчет своих мыслей и чувств. Обе считали, что хорошо относятся друг к другу, однако не хотели встречаться из боязни испортить отношения, которыми дорожили.